Утром мы проснулись от бодрого шума праздношатающихся курортников. Средь них по пляжу бродили, как заблудившиеся грибники, лица кавказской и прочих национальностей, предлагавшие гражданам отведать прелести прибрежной жизни в виде сладкой похвалы, пива, рыба, раков. Причём последние три слова настолько прочно завязли на зубах одного кавказоида, что фонетически трансформировались в нечто совершенно невообразимое и малопонятное русскому человеку, чему немало способствовал характерный акцент. Побуквенно слова произносились каждый раз одинаково, но всё время меня не покидало ощущение, что этот человек хочет вложить в них совершенно иной смысл, меняя ударения в словах или ускоряя-замедляя их произношение. Временами звуки шли по нарастающей, образовывая "пи...ваРЫБАра...кииии...", иногда таинственно выплывали некие "пивары" и "бараки". Впрочем, легко предположить, что всё это делалось автоматически в желании как-то разнообразить ежедневную рутину. Мозг загорелого аборигена требовал кипучей деятельности, а ему предлагался лишь скудный рацион слов, произносимых через равные промежутки времени.

Вскоре мы, само собой, захотели пожрать. Обходя стороной множество кафешек и общепитов, из которых доносился не сильно ароматный, но всё же вызывающий слюноотделение запах, мы, наконец, добрались до того места, где можно было приготовить еды. Место было на холмах за Лермонтово, с которых открывался вид на всё это безобразие.

Только мы начали разводить костёр, как выяснилось, что кто-то уже до нас использовал это место, причём в совершенно противоложных целях - из-под бревна отчётливо доносился запах свежевысранных продуктов жизнедеятельности. Пришлось немного сменить место дислокации. Ставший знакомым гречнего-луково-хлебный рацион дополнила ежевика с куста.

Вскоре решено было весь этот день посвятить бездеятельности - т.е. купанию, загоранию и т.д. Впрочем, многие люди проводят таким образом весь свой отпуск, считая сии занятия высшим из доступного человеку видов отдыха.

Знаменательно, что в Лермонтово нет никаких достопримечательностей вообще, они отсутствуют за ненадобностью. Однако это недоразумение мне всегда хотелось исправить, предложив местой администрации поставить памятник Гражданину Отдыхающему. Это было бы монументальное произведение, шедевр современного памятникостроения и предел человеческой мысли. Памятник должен быть сделан из пластмассы или пенопласта, по крайней мере наружная его часть, видная зрителю (внутри можно провести стальные прутья или что еще там делают - для крепости). Высота памятника - чем больше, тем лучше. Желательно, чтобы своей тенью от солнца в ясный день он покрывал несколько гектаров. Персонаж - человек средних лет, среднего или полного телосложения, с не очень большим, но достаточно заметным пузиком. Предметы одежды (сверху вниз): ковбойская шляпа, майка "SOCHI-2014" или разноцветная с пальмами, ярко-красные или ярко-жёлтые шорты (тоже с пальмами желательно), сланцы на босу ногу. На груди болтается фотоаппарат-мыльница, под левой рукой зажат надувной матрас в форме крокодила. Правая рука делает одинаковые движения через равные промежутки времени, а именно: засовывает руку в карман, вынимает оттуда пачку денег и эффектным жестом выбрасывает деньги на ветер. Данное движение повторяется раз в 5-10 секунд. Я думаю, что с помощью современных технологий всё это легкореализуемо.

На обычный пляж не было идти никакого желания, поэтому мы пошли на пляж дикий. Обычно во всех курортных местах до него можно дойти довольно легко, идя вдоль береговой линии по пляжу обычному. С течением времени количество песка и людей уменьшается, а количество камней и чаек увеличивается. Пляж "дичеет". Но в данном случае всё обстояло несколько иначе - уже после двух минут мерного шага вдоль берега мы наткнулись на железные ворота и охранников. Оказалось, что дальше идёт частная территория, приватизированная местным санаторием. В этом не оставалось никаких сомнений - уже издалека можно было различить кочки пуз и острия бутылок, а также множество женщин забальзаковского возраста. Некоторые из них заходили в воду очень медленно, осторожно, тщательно ощупывая ногами дно перед собой. Казалось, что с каждым шагом уровень моря заметно повышается. Впрочем, ничуть не стушевавшись, мы сказали охранникам: "Мы - дальше". Странно, но это подействовало. Еще же через несколько минут мы наткнулись на вовсе непреодолимое препятствие - бетонные глыбы с натянутой между ними колючей проволокой. Видимо, чтобы находившиеся в околоморской санаторной резервации не смогли выбраться наружу. Пришлось повернуть назад.

Выйдя на дорогу, мы обнаружили, что она круто идёт вверх - т.е. можно же как-то, наверное, попасть на дикий пляж в обход зоны. Идя вдоль дороги, мы справа наблюдали всё ту же картину, что и минутой ранее, но уже вид сверху. От всего этого великолепия нас отделял железный забор. Позже за забором оказался вычищенный и отпидоренный сад с алычой. Некоторые деревья росли прямо у забора, до плодов можно было дотянуться рукой. Алычу в этом саду, видимо, никто не рвал - не до того. Мы же с радостью подкрепились этими дарами природы. Дойдя до кустового массива, где кончался забор, и за которым должен был предположительно быть дикий пляж, мы пошли наугад перпендикулярно дороге в сторону моря, человечьими тропами, минуя хитро расставленные повсюду мины. Наконец увидели просвет, а за ним - спуск к пляжу. Спуск оказался не очень пологим, и моя бравада, имевшая место в первые минуты спуска, быстро иссякла после того, как из-под ног начали валиться камни, сами ноги вместе с туловищем норовили скользнуть за ними, а от места моих телодвижений до моря было несколько десятков метров вниз. Но возвращаться назад уже не хотелось, поэтому я, вжимаясь временами в землю рюкзаком, кое-как по-паучьи дополз почти до самого низа, изодрав руки об колючие кустарники.

Дальше, само собой, купались. Тут особо ничего не скажешь. Разве что стоит сказать о том, что мы написали от нечего делать замечательнейший стих. Вот он:

О ВРЕДЕ ДЕНЕГ

Звёздочка набрякла косточкой слоновьей,
Набухшей волною и дымом коровьим.
Спряталось поленье за семью лесами,
Заискрилось небо чудо-чудесами.

Лишь дедушка ищет монету в золе. Забыл, что не мальчик - нет горя во зле!
А он всё копает чужой огород,
Слепой, словно ночью безглазый крот.

Пропитанный насквозь солями земель,
Всё роет и роет свою Коктебель.
Совсем, как младенец, как вихрь-нумизмат,
Людей полотенец, король колорад.

Истрёпанный стулий, поджарый Зевес.
Однажды спустил кучерявый с небес.
Теперь умываем, а мог бы простить,
Плёткой свободы раба задушить.

"Хватит копаться! Довольно абсурда!" -
Кричал он в преддверьи чужого недуга.
Но тот не уходит, коварный подлец,
Отчаянно смотрит из дула свинец.

Сверкнёт на рассвете надежды душа.
Хотел откупиться, да нет ни пшиша.
Хотел обмануть, а в итоге дрожит.
Монетою больше он не дорожит.

Именно сейчас, в процессе написания сего текста, я заметил, что описываю уже события 31 июля, а события 30 июля были какими-то невнятными и незапечатлёнными на фото. Впрочем, в планетарном масштабе это значения не имеет.

Близ берега растут южные деревья. Вот это дерево тянется к солнцу, но как-то уж очень коряво.

Оказалось, что недалеко от места нашего спуска была вполне себе цивильная тропинка, ведущая вниз, достаточно было пройти сотню метров. Но там пляж уже не такой дикий, даже, я бы сказал, совсем не дикий - те же толпы людей и детей. Но всё равно народу меньше, нежели на песчаном, что не может не радовать.

Вода - чистейшая. Не как в горных речках, но для моря - очень даже ничего.

Вдоль берега, наверху, растут дары природы. Вот гигантский супер-горох:

А вот уже знакомая алыча:

Ну и, конечно же, крупная ежевика, растущая недалеко от дороги (а по ту сторону дороги её уже начинают продавать - тем, кому лень пройти пару шагов).

Удивительно, но морские прибрежные растения образуют правильные геометрические построения.

Купающиеся - тоже.

Всё здесь ясно и понятно, и ничто не может внести сумбура и сумятицы в царящее умиротворение.

Зато в самом Лермонтове жизнь кипит - почти круглосуточно идёт буйный КупиПродай, в результате которого деньги отдыхающих превращаются в горы курортного хлама, который они бережно довезут до дома, и который еще долгое время будет напоминать о себе во время уборки квартиры, пока его по частям не раздарят или не запихнут в дальние ящики. А может, хозяева так и будут бережно стирать пыль с ракушек и статуэточек, испытывая при этом чувство умиления и предаваясь приятным воспоминаниям, - кто их знает?

Ближе к вечеру мы начали раздумывать, где бы нам поставить палатку. На старом месте не хотелось - во-первых, "музыка", а во-вторых, утренние пивары и бараки. Решили пойти ставить в палаточный лагерь, "кемпинг", располагающийся вдоль дороги. Расчёт был таков, что мы придём туда уже поздно вечером, когда стемнеет, и нам не придётся платить деньги, тем более, что мы без машины. Но расчёт этот не оправдался - на входе горел фонарь и в будке сидели два хача, которые и поинтересовались у нас, куда это мы идём. Вообще, мы сглупили - надо было пройти подальше и пролезть где-нибудь кустами, а не идти у всех на виду, - но уж поздно было. Мы ответили, что идём ставить палатку. "А деньги? 70 рублей!". Мы: "Нету денег. Если нельзя, мы уйдём". "Вообще-то нельзя! Но... Вы завтра утром уходите? Ладно уж, идите". Одолжение, блядь, сделали. Какая-то кавказская падла купила территорию, принадлежающую русскому народу, но при этом распродаваемую жидами (как полноправными хозяевами), и теперь думает, что имеет на неё больше права, чем я. Есть закон, по которому нельзя покупать землю близ берегов рек, моря и т.д. Но какие на хрен законы, о чём это я... Достаточно вспомнить Горьковское море. Кто знает - поймёт.

Далее->>