Алло, мы ищем таланты!
Американец
Ах, если б...
В деревне учителем
В Европе
В костюмах и без
В лесу
В психбольнице
В сельском клубе
В этот миг
Весна
ВМН
Возвращение
Всё тот же глюк
Глубина бытия
Глупый скворец
Голод 32-го
Голосуйте за Ельцина!
Горит душа
Городское животное
Гроза
Добро и судьба
Дорогой поклон
Дурь
Если встретишь свою первую любовь через 30 лет
Женщина
Жизнь
Жизнь дурачка
Завишнёвая казнь
Заводные обезьяны
Зайчонок
Зарплата-перо учителя
Из речи адвоката на суде
К власти
Кандидат в депутаты
Катастрофа
Колокольный звон на Пасху
Колорадские жуки
Корпус назад и в небо морда
Крик человека Мунка
Ландышевое предчувствие
Лёха
Лобби
Лунная ночь
Манекены
Моя жизнь
На зоне
На зону
На карачках
Набожный Зулус
Надоело
Не надо плечом
Не пари стрижём с высоты
Не пей
Небесные сокровища
Невезение лицемера
Один
Однажды
Опохмелился
От болтливой жены
Открой глаза
Оттенки
Под детским грибком
Подстава
Подставленный
Понимание женщины
Посвящение товарищу Маяковскому, поэту и футуристу
Последний вечер XIX века
Последняя ночь смертника
Поэт-пчела
Предчувствие весны
Продажа картины на праздник Казанской божьей матери
Профнепригодные шаманы
Путевой обходчик
Россия
Россия-сфинкс
Русский хокку
Семьянин
Скоро сумерки
Смерть Распутина
Сны русского Икара
Совет
Советы, которому в путь
Сокровища и истина
Сон и не сон сельского коммуниста
Сумасшедший режиссёр
Супер-Дантес
Сын Мельпомены
Сюрреалисту. А ты бы мог?
Танцоры
Тонкий спорт
Триумф свиной головы
Трудность поэта
Ты уже в осени
Ты - шарик
Убыточный колхоз
Увидеть кумира
Уши-опахалы
Фелистер
Фиалки
Халиф через час
Хокку. Сад. Тревожное ожидание
Храбрец-паяц
Человек в открытом кафе
Чудо радуги
Шаман
Юродивый
Я не люблю беременных жуков











ХАЛИФ ЧЕРЕЗ ЧАС

В ресторане арабским халифам
Всё дерьмо, с поволокой его глаза.
А час назад виртуозно и лихо
Попу шефа вовсю лобызал.



ОТТЕНКИ

Я объяснял тона на картине другу.
Он предал меня, что давно не секрет.
Тона переходят по кругу,
И цвет переходит в цвет.
И в жизни: за матку-правду вроде,
А завтра уже Мавроди.
Плавно сексскоты переходят в сексоты,
Всё в природе неясно и зыбко,
Незаметно тает улыбка
В губ иезуитскую нить.
О чём-то шепчет глупая рыбка,
Наверное, хочет пить.
Оттенки, полутона, полутени.
Сегодня - психбольной, неврастеник,
А завтра - звезда и гений,
Нормальными в щёку-румянец убитый.



ГЛУПЫЙ СКВОРЕЦ

Он - глупый скворец,
Что на жизнь открыл скворечник.
Может, лету и не совсем конец,
Но осень придёт конечно.
В ноябре он сбавит тон,
Будет не песня - калитки скрип.
Ему б, чудаку, улететь, а то
Скоро схватят за попу морозы.
Он будет хрустальной сосульки изгиб,
Будет трудно петь виртуозом.
А он пел, как умел, от души.
Над ним смеялись кошки, бомжи.
И вдруг внезапно умолк,
Словно пулей в глазницу волк.
Скворец забился на крышу сарая,
И там всю зиму что-то клевал.
Только зимы теплые в нашем крае,
Не то, что в стране Калевал.
Весна. Люди скинули шубы,
Раздвинули солнцу устрицы-губы
И рубят могучую румбу.
Струи дождя на цветочной клумбе.
Пел ли скворец по весне,
На радость себе и на горе?
Не знаю, но кажется мне,
Улетел он отсюда нахер на море.



ЖИЗНЬ

Это - фишки: чёт и нечёт.
Это - на взлёте и влёт.
Это - бошка без тела орёт.
Это - мартини, икра и салями.
Это - тебя волокут за волосы,
И ты, задевая кусты соплями,
Орёшь некрасивым голосом.
Это - дерьмом набить бы зоб,
Пока, наконец, не наешься - и в гроб.



ПОНИМАНИЕ ЖЕНЩИНЫ

Он не понял её натуры.
Сфинкс, загадка, великой тайны жуть.
Он поймёт, наверное, когда-нибудь.
Может, когда на кровати с мужицкой дури,
Проникнет в самую женскую суть.
И любая - та же шарада:
Всегда, во сне, наяву
Секс до упора и до упада.



СКОРО СУМЕРКИ

Искрит лесом солнце-маяк,
Гасит лиловость червонный пыл.
Белых роз аромата наплыв.
Скоро сумерки.
Ждёт их красавец-маньяк
На поляне с ромашкой во рту.



ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР XIX ВЕКА

Фонарей-канделябров свечи;
Вуалями глаза засекреченные;
Карамелькой ажурной тает вечер,
Зарёй карминной расцвеченный.
Утро - ржавый нож мужика - не скоро.



РОССИЯ-СФИНКС

Россия-сфинкс. Всё сложно и тонко.
Не понять без поллитра душ потёмки.
Вдруг Сталина в нимбе, в крестах
Возродят очумело потомки.
Под заплечный плеск бутылок звонких
В лаптях побредёт Абрамович с котомкой.
И плача от радости через века
Достоевский понесёт на руках
Задушенного им ребёнка.



ПРОФНЕПРИГОДНЫЕ ШАМАНЫ

Озверев от пинков, сильных и слабых,
Теряя пену клочьями рваными,
Словно в брейке крутились, ревели шаманы.
Снова племя бегало с самого рана.
И каждый твердил: "Пошамать пора бы!"
И с хрустом сожрали шаманов-баранов,
Не зная об их сакральной пране.



ЖЕНЩИНА

Заревут иерихонские трубы,
Рухнет стена в Китае,
Если ты не подмажешь губы,
Если ты перед трюмо не встанешь.
Свет на Земле померкнет,
Если ты не появишься в зеркале.
С зебры спадут полоски,
Солнце расплющится в плоскость,
Если ты не поправишь причёску.
Наклей ресниц опахалы,
Подведи судьбоносную бровную нить,
Чтоб мир - тонконогий фужер - сохранить.
И чтоб тебя не забыть
Как женщину эпохальную.



ЛУННАЯ НОЧЬ

Небывало волшебный свет над прудом.
Месяц рубином в воде застыл.
Красоту эту измерить трудно,
Если б не сзади с шилом с ладонь дебил.



МОЯ ЖИЗНЬ

Я негр, танцующий в ночи,
Я средь крестей шестёрка бубен,
И лучше всего - молчи,
Как в поле картофеля клубень.



АХ, ЕСЛИ Б…

Ах, если б солнце никогда не в тень,
Ах, если б радуга хотя б через день,
Ах, если б не тоска, а Тоскала,
Париж, Монте-Карло, Палермо.
Ах, если б никогда эта падла на нервы.
Ах, если б не поздно, не рано.
И не с утра рожей в мороз бараном.
И если б в карман, а не из кармана.
Ах, если б с сигарой банкиром в Нью-Йорке,
А не придурком с киркой на стройке.
Ну и водка чтоб всегда из-под крана,
Хоть от поздна и до рана.



НА КАРАЧКАХ

Дохнул ароматной жвачкой -
И девки ко мне на карачках.



СЮРРЕАЛИСТУ. А ТЫ БЫ МОГ?

А ты бы мог, проявляя беспечность,
Синим дятлом порхнуть в бесконечность?



ПОЭТ-ПЧЕЛА

Пчелкой поэт на душу
Присоску воткнёт - и пить.
Сколько за день осушить?
Ему бы болота сушить.
И снова на душу-цветок,
И снова в тычинки роток.
Поэт переварит нектар,
И будет стих душистый,
И будет жене янтарь,
И шарфик себе пушистый.



ЗАРПЛАТА-ПЕРО УЧИТЕЛЯ

Воткнули в попу в тысячу "р" перо.
Арлекином скакать и выть Пьеро.
Чтоб остальные смеялись до колик:
А согласен, очкарик, за стольник?



ТРУДНОСТЬ ПОЭТА

Он мог бы добиться любви у Музы,
Когда б не её тугие ретузы.



В ЛЕСУ

Как на сукно игральная фишка
Упала в бору еловая шишка.
Но просто так, без всякого смысла.
И совсем ничего ни причём.
И радуги коромысло
Не давит облаку плечо.
Какая птичка беспечно октавит,
И никто здесь тебя не подставит.
Вечерний туман на ромашки ляжет,
И никто здесь тебя не закажет.



ГОРОДСКОЕ ЖИВОТНОЕ

Лишь бы спариться крысисто. И проворно
По мясистым парным и порно.



РОССИЯ

Эх, Россия, квасная окрошка!
Жить нормально тебе недосуг.
Первый цветок картошки
Жрёт колорадский жук.



В ЭТОТ МИГ

В неге непроснувшейся рани
Вернётся детство синей геранью.
Дятел исполнит дробь.
Этот миг как всегда на грани,
Не спугни его, не угробь.
Этот миг не проспи, не прохрапь.
В этот миг голубые кони
Будут пить хрустальную рябь
И любое желанье тебе исполнят.
Было б только чего желать.
Может, только покой и небо синее?
Если душа сожжена керосином.



СОН И НЕ СОН СЕЛЬСКОГО КОММУНИСТА

Один и тот же сон: ботвинью боров жрёт в сарае,
Мы работаем с ним в унисон;
Он производит, а я убираю.
Хожу наяву, как в бреду,
Мучит, как в задницу кактус,
Его благородие боров-пердун
И мой социальный статус.
Поллитра прошли без задева,
И резко кожанку на тело.
К высшей мере народного гнева, к расстрелу.
Я что ему, ишак?
Революционный чеканьте шаг.
Что я, с улыбкой паяц и лакей?
В чьей-то глотке застряло "ОК".
Совсем оборзел боров корявый!
Кто там шагает левой? Правой!
Земля подскочила и - он
Хугом мне прямо в лоб.
Всё тот же сон и не сон.
В бреду наяву я вижу:
Лопата, боров и жижа.
И сквозь завесы вонизма
Я гребу, как всегда в унисон,
Навстречу заре коммунизма.



ЛОББИ

Знаете депутатов хобби?
Лобби.
А чьи интересы
Блюдут эти бесы?
Да хоть хоббита, хоть Мавроди.
А от народа вроде.
Хоть по лбу, хоть в лоб им.



ПОСВЯЩЕНИЕ ТОВАРИЩУ МАЯКОВСКОМУ, ПОЭТУ И ФУТУРИСТУ

Я обращаюсь через века пласт
К тебе, что горбатые строки горазд.
А мог бы ты на голое тело
Натянуть компакт-унитаз
И идти по Тверской на дело?
А сыграть бы ты мог
Без досады и томления
Варшавянку на батарее отопления
Под кастаньеты костяшек ног?
А слабо на Пегаса и в Млечный Путь
Прогуляться в чёрную жуть?
А, устав от пегасьей езды,
Прикурить от погасшей звезды?
А выбить глаз у разини-вечности
Калеки костылём-конечностью?
Ну, извини, поэт Маяковский,
За стих вприпляс шутовский
И юмор, распояс-кривляковский.



УВИДЕТЬ КУМИРА

Растоптан толпою, упав у сортира,
Лежит он навечно с улыбкой сатира.
И только тайна осталась у мира -
Ну, а всё же, увидел кумира?
Так солнце скажет, что с неба взирает.
Но солнце молчит. А кто его знает.



ОДНАЖДЫ

Я сел с гитарой на берег однажды
У воды, не войти в которую дважды.
И звенел мой несмелый басок
Там, где волны намыли песок.

Слушали волны и берег пустой,
И мелькнули секундой, наверно, лет сто.
Давно это место засыпал песок,
Забылась и песня, и несмелый басок.

Бьются волны о берег-помеху,
Играет с ними речное эхо.
А в воде зайчика-солнца поскок
У места, что засыпал песок.

Но может, на диске временного потока,
В круге его бесконечно далеком,
Из вселенского интернета
Прозвучит моя первая песенка эта.

Над местом, что засыпал песок…



ГЛУБИНА БЫТИЯ

Бутылка, солнце и я.
Всё суета бытия.
И, нырнув в глубину пития,
Остался на дне жития.



НА ЗОНУ

Бог нас всех бережёт.
Но кого-то не очень.
Закрутился пацан с причёской ежом,
Он кого-то пырнул ножом.
Кровь у кого-то из печени сочит.
И в вагоне ночного этапа
Будет капать кровь из губ.
А в окошко мохнатой лапой
Машет ели косматый труп
И давит к полке-топчану.
Он тихо воет, уткнувшись ничком,
Словно ведьме в чёрном чулане
Жизнь свою проиграл в очко.
И назло судьбине-сучке
Наколет на плече бравадно:
"Бог не в законе, а в правде".
И кинжал в спирали колючке.



СУПЕР-ДАНТЕС

Я - бритёр, ловелас и бес.
Я из Дантесов Дантес.
Это Пушкин там вякнул "антрэ"? (фр. antrez - входите)
Антрэ'с, сударь, антрэ'с!



ИЗ РЕЧИ АДВОКАТА НА СУДЕ

Я Ваську осуждать не стану.
Может, он и долбанутый снаружи.
Ну, выловил солнечный зайчик в луже,
Ну, зажарил его со сметаной.
Ну, дом сгорел и деревня.
Но кто виноват, что ему перелили?
А Москву сколько раз палили,
Наш город любимый и древний?



ПОДСТАВА

Меня подставила природа,
Заложив половое влечение.
Я - автомат продолжения рода,
И нет над башкой свечения.



ЮРОДИВЫЙ

Глаза - словно у ребёнка отняли калачик.
Словно душа на карачках плачет.
Словно радуги цветь сияет.
И никто в этом мире не знает:
То ли деньги под "аллилуйя" заклянчит,
То ли паршивым козлом поскачет,
То ли бешеным псом залает,
То ли по морде цепью смажет,
То ли грядущий потоп предскажет.



ЛЁХА

Он толстый, и сопли, и слюни.
То харкнет, то пукнет, то плюнет.
"Лёху обижать нельзя.
Сегодня праздник Святой Илья" -
Скажет Лёха. Конечностью дрыгнет
И попой чуток подпрыгнет.
И смеётся толпа в башке без затей:
"Ну-ка, спляши, Алексей,
Лебедей!"
Только вдруг кого-то проймёт:
"Лучше б ему башкою в пролёт".



СУМАСШЕДШИЙ РЕЖИССЁР

Никто ничего изменить не может.
Джульетту опять волокут на ложе.
Устала прыгать Офелия в пруд.
Ромео давно удавил Меркуццио.
Не могут понять своим мозгом куцым,
Что режиссёр свихнулся,
А не зануда из зануд.



ФЕЛИСТЕР (лат. felister - обыватель)

Кружат без звука пластинки-листья,
Чай из блюдца сосёт фелистер.
Час пройдёт, а может, лет триста.
Он к креслу прирос во веки и присно.



ТОНКИЙ СПОРТ

Только брызгами пот,
Клубок игроков в штрафной у ворот.
Скачет мячик юрким зайцем.
И кто-то по воротам с размаху бьёт,
И как бы случайно судье по яйцам.



НАБОЖНЫЙ ЗУЛУС

Доволен набожный зулус,
Тащит за ногу груз.
Богу жертву обещанную -
Судьбою закланную женщину.
И кричащая жуть африканской ночи
Душу твою сорвёт с петель.
Он в трубку свернёт листочек
И будет жевать бетель.
И в тишь, и в шторм, и в метель.



ЧУДО РАДУГИ

Рвануло гранатой небо,
Колосья отборного хлеба.
Все, оптом и сразу,
Накрылись медным тазом.
Труженику в награду
На полях сугробы града.
Гроза прошла,
В садах ароматная свежесть.
Озон и капли с яблонь всё реже.
И радуги чудо.



В СЕЛЬСКОМ КЛУБЕ

"…узнайте вы меня, маэстро,
Ведь у нас одна, да-да, одна,
Святая к музыке любовь…" -
Пел паренёк после годов ареста.
И, отпущенный со справкой вновь,
И, руками, как с лыжными палками,
При ходьбе на лыжах машет
Музыке ловко в такт.
Старики, старухи, мочалки кивают:
"Наверное, модно так".
Деревня. Провинция. Раша.



НЕВЕЗЕНИЕ ЛИЦЕМЕРА

Лопнуло время, как кожа быка.
Сочное мясо накормит всех.
А у тебя, как на грех,
Нет подходящей души-платка.
Не закровянить грудь, где сердце,
А ты улыбаешься всё по инерции.



ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я дверь распахну в июньскую цветь
И ключ заброшу в небо.
Будет солнце от боли и счастья петь.
Как давно я здесь не был!

И, размыкая времени круг,
Крикну я: "Здравствуй, речка и луг!"
И снова в пруд с нашей бани,
И снова детство явью станет.

И вспыхнут из далёка встреч незабудки.
Как же так! Что, всё я забыл?
Словно после похмельной побудки
Я вспомнил то, что когда-то любил.

Ту последнюю ночь у запруды
И юность, что мелькнула секундой.
И будет душа в ночи орать
Словно кошку собака рвать.



КОЛОРАДСКИЕ ЖУКИ

Они сидят порядно,
Жрут и плодятся изрядно,
Злорадно и колорадно
Пестреют их полосатые фраки,
Как флаги USA на зелёной картошкой-Ираком.



ТЫ - ШАРИК

Ты - в вечность летящий
Шарик изящный.
С ниточкой жёлтой,
Снизу зажжённой.
Исчезнет ниточки бремя,
И лопнет мыльный пузырик-время.



ВМН

Ты получил пожизненный срок.
И теперь ты - муж.
На плоский лоб впечатал рок:
"Тяни, ухвативший за гуж".



ГРОЗА

Иваном Грозным гром
Над Русью вновь куролесит.
В русских садах погром,
И малина без шапок свесилась.
Распласталась ботвиньи морковь
Перед силой чёрной тучи.
На Руси такая любовь -
Чтоб рожей в навозную кучу.



СОВЕТ

В сумерках люстр
И визге шин
Не пей коктейль
Из своей души.



КАТАСТРОФА

Летел по своим делам Саваоф.
Боинг врезался пониже нимба.
Где-то там догорал Покров.
В каком измерении - найти бы.



НЕ ПЕЙ

Не пей! И так скотина.
И станешь скотиной трижды по пять,
Когда в болотной жиже и тине
Будешь непьющих лягушек пугать
Лексикой ненормативной.



СОВЕТЫ, КОТОРОМУ В ПУТЬ

Не бери цветастую шляпу невежды
И мыльных пузырей надежды.
Оставь сигареты сомнений,
От них в мозгу задымленье.
А возьми-ка зеркала глупую рожу,
Чтоб шишки считать и пудрить синюю кожу;
Немного острот-побрякушек
И запасную дубильную душу,
Чтоб от горя не сразу с катушек.
Да, чуть не забыл: благородных чугунных чушек,
Чтоб выбросить как балласт за борт,
Когда под хвост судьбой укушенный
Будешь прыгать как резаный скот.
Ну и удачу возьми - от осла мохнатые уши.



ПРЕДЧУВСТВИЕ ВЕСНЫ

Скоро вспыхнут почки
Огоньками зелёных свечек.
Грезят свиданьями ночки.
Им апрель будет свадьбой вечной.



УШИ-ОПАХАЛЫ

Если ушами хлопать сильно,
Пот не будет лить обильно,
И полетишь стрижем в поднебесье,
Чтоб рожей о камни в ущелье к бесам.



ГОЛОД 32-ГО

Хоть от пшёнки грязной пены.
Высохли нитки-вены.
В них не кровь, а чуть-чуть водички.
В зеркале 32-го с ладошку личико.
О, проклятый боров-город!
От тебя всегда наш голод.
Уж деревне бы как-нибудь
Тощей клячой травки щипнуть.



ВЕСНА

Это солнце-клоун в репризе
Жарит на сковородке глазунью-снег.
Это кот-акробат исполняет бег
По кромке каната-карниза.
Это апрель-дуралей, нахлебавшись сока с бересты,
Бесплатно раздаёт цветы.



ГОЛОСУЙТЕ ЗА ЕЛЬЦИНА!

Сказали: всё будет. И думать нечего.
И колбаса, и водка, и тряпки
С зорьки ясной до червонного вечера.
И вот лежит он, в орденах и тапках,
Небритый, худой и доверчивый.



В КОСТЮМАХ И БЕЗ

Вот появились парень и дева
В приличных костюмах Адама и Евы.
Сразу видно - из толстосумов.
И как жалки б они были без этих костюмов.



ДУРЬ

Опять завод, опять на диване.
И вдруг звездная ночь и как-то навеет
Что-то, что душу греет:
То ли груди станочницы Мани,
То ли плеск сома на заре в тумане,
То ли мечта-заначка в чулане.
Утро хлестнет ледяной водой,
И дурь пройдёт сама собой.



ФИАЛКИ

Что такое? Закрою глаза - мелькают фиалки,
Те, что подарил недавно Алке.
Ни Алку, ни Нинку, ни Тому,
А вижу фиалки в алкином доме.
Давно завяли, исчезли фиалки.
Не гуляю ни с Томкой, ни с Алкой, ни с Галкой.
Но снова они, как дубиной в битве при Калке.
Нарвал и поставил пионы.
Горят краснотой, как неоны.
Глаза закрою: фиалки.
А может, жениться на Алке?
Женился. Не мучат теперь голубые мигалки!
Но год как день, такая скука.
Глаза закрою: "Где деньги, сука?!"
Ах, если б увидеть фиалки.



НЕБЕСНЫЕ СОКРОВИЩА

Продай машину, дачу, квартиру.
Своей рукой раздай всё сам.
И, улыбаясь, с богом иди по миру.
Твои сокровища - на небесах.
Только потом не охай,
Когда нищим прося покушать,
Получишь с размаху сапогом на повздохе,
Хватая, как рыба, воздух на суше.
Как часто, найдя сокровища богов,
Рискуешь улыбаться без зубов.



СНЫ РУССКОГО ИКАРА

Присохла навозная жижа к лопате,
Но надо снова в конюшне горбатить.
И, конечно, забудет опять, что он умеет летать.
Жизнь пройдёт по прямой без уклонца.
И лишь во сне иногда
Ему приснится звезда.
Звезда, что зовётся Солнце.



ОТКРОЙ ГЛАЗА

Под голубыми небесами
Мы всё придумали сами:
Мысли клеть
И жизнь как плеть.
Открой глаза!
Оглянись во гневе!
Strawberry fields forever.



ЗАВИШНЁВАЯ КАЗНЬ

Я оторвал соседскую вишню.
И вдруг соседка откуда-то вышла.
С глазами своими как олово.
Она будет рубить мою голову
До скончания века.
Хоть в погреб спрячься, хоть за ветку.



СМЕРТЬ РАСПУТИНА

Святого чёрта бьют по лобной кости
Со всей дворянской разбойной злости.
Мелькнуло в шубе исподнее из полыньи
Как из преисподней.



ПРОДАЖА КАРТИНЫ НА ПРАЗДНИК КАЗАНСКОЙ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ

Продала печатку как масло.
Продавщица наложила щепотью крест.
А может, это опасно, вот такое движенье перст?
И смотрит Божьей матерью меткаль,
Что у отрока в рамке вышито.
Души людей - из бумаги к обеду салфетка -
Загрязнилась, скомкана, выброшена.
Есть огромный рулон на любую потребу
Вместо кусочка Бога звёздного неба.



УБЫТОЧНЫЙ КОЛХОЗ

Отцвели кое-как картошку,
Запретили руками ни мало, ни множко.
Может быть, прорастёт как-нибудь авось
Через навоз сама насквозь.
Накопали картошки воз,
Чтоб как раз прокормить двух коз,
А могло бы и того не быть,
Если бы кто что-нибудь подсобить.



КРИК ЧЕЛОВЕКА МУНКА

Он кричит изнанкой души.
Любовь содрала с него разум и пол.
А я смакую кофе в тиши.
Пристрелите его, как пса, в упор.



ЛАНДЫШЕВОЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ

Чур! Налетела стая бесов-дебилов.
Братцы! С нами крестная сила.
Только силы не видно,
И до жопы обидно.
И ты, как баран на байрам на убой.
Куда же удача, ослиные уши?
Постой.
И лишь перед казнью нежный гобой.
И снова я по весне
Как лунатик в проклятом сне.
Я с бумажной гранатой от танка ползу,
Я ромашки на Марсе считаю,
Я чёрную ведьму-козу
Обхожу.
Она в сумерках где-то плутает.
Братцы! С нами крестная сила.
Затвердил я унылый рефрен.
Неужель в этом океанском массиве
Только в пучину крен?
Я встану в самую раннюю рань.
И солнца чудо народу явленье.
Снова подсветит чашечки ландыша грань
Смутной надежды на избавленье.



РУССКИЙ ХОККУ

Накрыло тенью лагуну.
Затихли медузы и скаты.
Скоро дождь. Распелись цуррикаты.



СОКРОВИЩА И ИСТИНА

Как часто мы сокровища ища,
Находим истины затрещины леща.



ЗАЙЧОНОК

Съела пол-неба туча-годзилла,
Свет вполнакала гаснет.
Сердце зайчонка пулемётом забилось:
Ну-ка, Землю на части жахнет,
Где он тогда морковку найдёт?



ХОККУ. САД. ТРЕВОЖНОЕ ОЖИДАНИЕ

Ливинка красным ливнем застыла.
Коридор из малины завис уныло.
Впереди мелькнула чья-то нога.



В ПСИХБОЛЬНИЦЕ

Под белый глюк-колокольчик
Он получит дозу-укольчик.
Всегда беспечальный
Как кольцо обручальное.



В ДЕРЕВНЕ УЧИТЕЛЕМ

Пусть в деревне, пусть.
Жрать картошку и слушать звуки коровьи
Под огурцово-капустный хруст.
И на Николу под синюю грусть,
Развалив соседскую дровню,
Корявым поленом забьёт мужик,
Муж-ревнивец, матёрый бык.
Он скажет: "Я пьяный был и чётко не помню".
И еловые ветки бросят неровно.



ШАМАН

Догорит костёр солнца-Батыра.
Ведьма-ночь фиолетовый уголь стырит.
Бьёт шаман инфернально в бубен,
У него сегодня покушать будет.
Но здоровье не то, и стар.
И от сварливых духов устал.
От хрипов горло сипит.
И жена простудилась, не спит.



ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ СМЕРТНИКА

Эхом с далёких гор
Приговор.
Наступит летняя ночь обмана,
Как ласковый чёрт с ножом из чулана.



В ЕВРОПЕ

Среди глаз китайских узких,
Среди синих германо-французских,
Среди курчавых греков, этрусков,
Вдруг попадётся подстава - русский.



ТЫ УЖЕ В ОСЕНИ

Ещё туман, мечты и росы,
Но ты уже в осени.
Всё ещё лето, и травы не жухлые,
А мысли тоскливые, тухлые.
Ещё укропа лимонный зонтик,
Ещё репы душистый ломтик.
И клоун паук-сенокосец
В кроссе.
А ты уже в осени.
И хорошо, что никто не спросит:
"А почему ты всё время в осени?"



ЖИЗНЬ ДУРАЧКА

Отняли у дурачка игрушку -
Непутёвый жизнь-укор.
Он был диковинной зверушкой
В суровом краю похмельных волков.
Долбанули просто так по затылку
Пустой непринятой бутылкой.



Я НЕ ЛЮБЛЮ БЕРЕМЕННЫХ ЖУКОВ

Я не люблю беременных жуков
И вообще беременность.
От неё дисгармония веков
И всеобщая бытийная временность.
И бренности бременность.



НЕ ПАРИ СТРИЖЁМ С ВЫСОТЫ

Не пари стрижём с высоты,
Отбрось мечты голубую хрупкость.
Будущее - не через каналы Марса мосты,
Будущее - это ты, умноженный трижды на глупость.



ТРИУМФ СВИНОЙ ГОЛОВЫ

Улыбается свиная голова,
Её везут на царской тележке.
По рынку бегает её братва,
Они давно головами в лежке,
Чтоб в срок пойти на убой.



НА ЗОНЕ

Вот колючка, лопата, ров.
Ты теперь не Лёха Крупнов,
А с погонялом "Круп" уголовник.
И ждёт тебя общий половник
И взопревший от чефира пахан,
Вавилонской империи хан.
В его глазах, голубых и бездонных,
Улыбка маньяка на руках Мадонны.
Посади осторожно мыша-душонку
На свою, ещё девичью, шконку.
Растворись дымком неприметным,
Чтобы вдруг ни ножом, ни кастетом.
Растворись, улети на волю,
Чтоб жеребёнком на заре по полю…
Только в ухмылке несколько рож:
Удастся вечер похож.
И ржёт сивой кобылы рок:
"Ну что, баклан, не смог?"



АЛЛО, МЫ ИЩЕМ ТАЛАНТЫ!

Как прищемит хвост -
Будешь совсем не прост.
Будь ты крутой или всмятку,
На ушах станцуешь кадриль.
Лебедями спляшешь вприсядку
И "цып-цып, мои цыплятки"
Споёшь на шомпуре курицей-гриль.
Слоном на цырлах на бис раз тридцать
Будешь с чувством крутить вальсок.
И ученицой, прилежной бедняжкой,
Строго попой в оттяжку
Чётко тянуть носок.
И ахнет балетный ас Цискаридзе.



К ВЛАСТИ

Жри! От яств ломится стол.
От запора поможет пурген.
В колокол не забьёт никто,
Чтоб души спасти в пурге.



ДОБРО И СУДЬБА

"Мир обязан быть добрым"
А судьба добру - по рёбрам.
"Дух, поэзия - всё! Остальное - побочно!"
А судьба добру - по почкам.
"Быть для битья постояльцем,
Каждый раз - то в поддых, то в яйца.
Надоело! Долой экстримы!"
И добро поменяло доктрину.



СЫН МЕЛЬПОМЕНЫ

Он - Мельпомены сын.
Он - печали Каруза.
Но, встретив поэзии музу,
Сразу лезет в её трусы.



ОДИН

Один на солнце, для всех на виду,
Он заскользил копытами по льду.



КАНДИДАТ В ДЕПУТАТЫ

Свободна совесть его от оков,
На свинячьи копыта не ставьте подков.



СЕМЬЯНИН

Грядёт ли любовь небывалая,
Гребёшь ли лопатками впалыми,
Закружат ли голову зори алые,
Прокричат ли тебе поезда запоздалые,
Накроют ли душу воды талые,
Ты попарился в бане
И лежишь на диване,
Впечатав в него ягодицы усталые.



ПОД ДЕТСКИМ ГРИБКОМ

Луна - как лампа в уборной,
А жизнь - как штепсель, разбитый в розетке.
Они под детским грибком мастерят
Из жизни-дерьма конфетку.
И, вкушая надёжу "Трояра",
Будут жизнь вовсю материть
Подробно, долго и яро.
Будет беседа "Трояром" литься
Словно рожь при луне серебриться,
Как звенящий ручей в лесу.
И они заклеймят всех блядей и сук.
И, может быть, им детство приснится
Из окна полоска-лучик.
Улыбка заводной обезьяны
И Буратино волшебный ключик.
Ну и водка, что весенне журчит из-под крана.



ТАНЦОРЫ

Они исполнят как надо
Хоть самбу, хоть румбу в такт.
А вот в гримерке ламбаду
Танцуют как-то не так.



ОПОХМЕЛИЛСЯ

И вот глоток одеколона.
И улыбается солнце в поклоне.
Запели петухи-фанфароны.
Рабом распластался мир.
И ты - вселенский Эмир.
И кошки сидят у тебя фараонами.



ДОРОГОЙ ПОКЛОН

Он отвесит поклон в стиле russian
С визиткой дядя из Штатов.
И получит такую зарплату,
Сколько мужик за лето напашет.
Мужик, не смотри, как козёл бодливый,
В этой жизни всё справедливо.
Ведь ты - по жизни ишак,
В навозе печатать шаг.
Только не надо в позу,
Плевать и воздух рукой бить.
Кто виноват и кого казнить
Почили в двадцатом в бозе.
Поклонись земле бесплатно,
Выкинь душу-рубашку с заплатой.
Почисть рашпилем рожу
И устройся лакеем тоже.



ОТ БОЛТЛИВОЙ ЖЕНЫ

Я брошу всё и рвану к манекенам,
К их ногам положу цветы.
Я дам им всё золото Маккены
За то, что немы их рты.



ПОДСТАВЛЕННЫЙ

Не покажутся зубы редкие
В улыбке далёко древней.
Ты - рубашка с чёрной меткой,
Ты - подставленный.
Ты обезьяной прыгаешь в клетке,
Но прутья у клетки крепкие.
Помогите! Закрылись дубовые ставни:
"Чур меня, пронеси,
Он подставленный".
Не визжи собакой задавленной,
Ногами тряся и хрипя.
Пусть дубравы тебе скрипят,
Мудак, дурью своей подставленный.



АМЕРИКАНЕЦ

Он с судьбой-подельницей в доле.
Зубов лошадиных клавиши скалит.
Но даже если по шляпу в фекалиях,
Весь в улыбке: "Hello, Dolly!"



ХРАБРЕЦ-ПАЯЦ

Упало, крутится лицо
Однокопеечной монетой.
Он жил примерным храбрецом,
И вдруг его лицо - паяца в оперетте.



ЕСЛИ ВСТРЕТИШЬ СВОЮ ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ ЧЕРЕЗ 30 ЛЕТ

Не трогай лампу, Аладдин!
Не всколыхни мечту в сосуде медном.
Если встретишь её - мимо пройди,
Как она мимо тебя намедни.



ЗАВОДНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ

В их механизмах нет изъяна,
Как заводные обезьяны,
Они идут за гаражи,
Чтобы снова прыгнуть в миражи.



КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН НА ПАСХУ

Звон разливается благостно,
Он особенный в нашем краю.
И песнь блаженного сладостная,
Как сон сумасшедшего в раю.



ГОРИТ ДУША

Горит душа и просит,
Чтоб расцвели ландыши в осень,
Как в засуху пашни короста,
Как косец молока на покосе,
Как альпинист в ущелине троса,
Как Баба Яга свою ступу.
А всё - копыта лежат в стороне.
И счастья всплеск-бутылёк
Неприступен, подобно великой китайской стене.



ЧЕЛОВЕК В ОТКРЫТОМ КАФЕ

Бабочки-мысли.
Он в шляпе и "рислинг".
В прозрачном асфальте
Перевёрнутый город
Как поминальный гранёный стакан.
Ни капли дождя за ворот,
Ни стройноножный канкан,
Ни житейский дурман,
Ни небесный гигант-ураган,
Никто его не изменит.
Он - художник, непризнанный гений.
Он дышит и видит иначе.
Он видит Землю как розовый мячик.
Как сквозь улыбку сквозит неблагость,
Как плачет охрой нежданная радость.
И все смеются над ним.
Промчатся галопом кони-дни.
Давно нет жилья и денег.
Перевёрнутый город.
Он бросится вниз
Головой в отражённый карниз.
Он исчезнет



НАДОЕЛО

Надоело пить цианистый яд,
Каждый раз тромбовать в плотный ряд.
Всё время бороться с быком.
Для кого-то пчёлкой порхать за медком.
Всю жизнь за копейки кроссом.
Носом колоть ледяные торосы.
Надоело составом лететь с откоса.
Я хотел бы пескариком плыть
Над песчаным дном, где играет солнце.



КОРПУС НАЗАД И В НЕБО МОРДА

Корпус назад и в небо морда.
Застывший взгляд и походка лорда.
Но снимет величие быстро и лихо
С порога пестиком его лордиха.



ВСЁ ТОТ ЖЕ ГЛЮК

Всё тот же глюк
На кровати в психушке.
Он мёртвую клячу
Душит подушкой.



НЕ НАДО ПЛЕЧОМ

Он Люду хотел обнять,
А она повела плечом.
И луна с облаками
Как атомный взрыв.
Птицы-дети проснулись
Навзрыд.
И звезды с неба дождём.
И горе его не объять.
И снова свиданье.
Все на ушах и метанье.
Люда, не надо плечом.
Прорвёт небесную дамбу.
Ну что нам орать сычом?
Пожить нам бы.



ПУТЕВОЙ ОБХОДЧИК

Жмёт на рукоять в никуда на дрезине,
Забыв о семье и болячках.
А дома ждут его сливы-резина
И ляжки гриль враскорячку.



МАНЕКЕНЫ

Пляшут, пляшут манекены.
Лихо, в такт, по дурочке.
Им вшиты в живот из пластика гены,
Им кто-то тихо играет на дудочке.